Иконописец Андрей Жаров: «Механический образ не может вызвать живого чувства»

Об истоках белорусского иконописания и своем способе проведения отпуска корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказал иконописец Андрей Жаров.

Поводов познакомиться с молодым минским иконописцем Андреем Жаровым оказалось несколько. Во-первых, Андрей — единственный в Беларуси художник, получивший полное иконописное образование: в отделении иконописи при Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии и в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (Москва). Второй и главный повод — участие в выставке в Ватикане. Имя Андрея Жарова громко прозвучало в мае текущего года, когда стало известно, что две его иконы, выполненные в 2015 году, вошли в собрание образов, представленных в Ватикане на выставке «Иконопись Беларуси XVII–XXI вв. из коллекции Национального художественного музея Республики Беларусь (Минск)». Выставка в Ватикане зафиксировала очень высокий уровень его письма. Важно и то, что он продолжает дело отца, иконописца Павла Жарова. Это позволяет говорить о династии минских изографов.

Павел и Андрей Жаровы, как и их предшественники, не ставят в уголке образа свои подписи, что вполне естественно. Но их почерк узнаваем. Специалист сразу определит, что икону писали в мастерской Жаровых.

Мастерская находится в обычном многоэтажном панельном доме в Зеленом Луге. На стенах, у стен — иконы, иконы… Уже готовые и в процессе написания. На мольберте — два начатых образа. В красном углу горит лампадка у иконы. На видном месте — фотография старца протоиерея Николая Гурьянова. Стеллаж во всю стену занят книгами по иконописи. На столе — баночки с пигментами…

— Андрей, хотелось бы начать разговор вот с какого вопроса: затворник ли современный иконописец? Или быть затворником в двухмиллионном городе невозможно?

Он отвечает медленно, тщательно подбирает слова:

— Профессия, безусловно, определяет наш образ жизни, который подчинен труду церковному. И профессия иконописца — это, конечно, церковное служение. Обычный художник воплощает в своих картинах собственные идеи, а иконописец передает через иконы учение Церкви о Евангелии.

— Тот самый художник абсолютно свободен в своем творчестве. А вы?

— Думаю, ошибочно считать, что церковное искусство ограничивает творческие возможности. Наоборот. Тот творческий заряд, который Господь дает каждому, в жизни верующего человека раскрывается в полной мере.

— Чем в таком случае является канон в иконописи?

— В широком смысле я бы сказал, что канон — та благодать Святого Духа, которая действует в Церкви. И которая есть в каждом христианине.

— Две ваши иконы — «Косма и Дамиан Римские» и «Успение Богородицы» — были в экспозиции белорусских икон в музеях Ватикана и будут участвовать в масштабном проекте Национального художественного музея, посвященном отечественной иконописи, который откроется в сентябре. Расскажите, пожалуйста, как создавалась, к примеру, икона «Косма и Дамиан».

— Всегда перед написанием образа идет процесс изучения жития святых и обращение к первоисточникам. Так было и на этот раз. Целители-бессребреники братья Косма и Дамиан — общие святые как для католический церкви, так и для православной. Они жили в Риме в III веке, исцеляли больных, многих обращали ко Христу, приняли мученическую смерть. Косму и Дамиана почитают в Беларуси издревле. Вспомним, что на месте Свято-Духова кафедрального собора в Минске в Средние века находился православный храм Космы и Дамиана Римских. От имени этого храма получила свое название улица Космодемьянская.

Белорусскую иконопись всегда отличало то, что наши иконописцы были открыты для восприятия лучших традиций церковного искусства и Востока, и Запада. Сейчас в нашей практике иконописания мы также изучаем лучшие традиции древней иконописи. Так, образцами для написания иконы Космы и Дамиана послужили древние памятники христианского искусства, в частности, мозаики VI века в Риме и Равенне. Иконография ликов, синий фон с облаками — все это во многом соответствует изображению святых целителей в алтаре базилики Космы и Дамиана в Риме как наиболее древнему.

— Настоятель Всехсвятского прихода протоиерей Федор Повный говорил, что ваша икона Космы и Дамиана Римских доминировала на выставке в Ватикане, была помещена в центр белорусской экспозиции.

— Позже ее перенесли в зал, который предварял экспозицию. Икона первой встречала посетителей… На открытии нашей выставки в Ватикане мне было радостно видеть, что раннехристианская традиция иконописи хорошо знакома и понятна итальянцам.

В 1970-е, когда к иконописи обратился отец Андрея, Павел Жаров, производство церковной утвари приравнивалось к антисоветской пропаганде, наказывалось — как и в предыдущие годы. Традиция иконописания почти иссякла, но… Единицы все же осмеливались этим искусством заниматься. Трудами иконописца Павла Жарова началось возрождение иконописи в Советской Белоруссии. Образы Павла Жарова стали частью белорусской культуры. Большинство современных отечественных мастеров-иконописцев являются учениками и последователями Павла Жарова, и уже другие страны, в том числе Италия, приглашают их на работу.

— Андрей, не знаю, как вы ответите на один непростой вопрос. Иконопись испокон веков была искусством церковным. Ныне она претерпела большие изменения, вплоть до того, что иконы печатают типографским способом, тиражируют, продают в сувенирных лавках и даже супермаркетах. Что такое подлинная икона?

— Прежде всего икона должна соответствовать тем высоким критериям качества, которые определены для нее Церковью. Настоящая икона пишется с применением традиционных прочных материалов и, безусловно, мастером, владеющим этим сложным искусством.

То, что воспроизведено механически, не может вызвать живого чувства. Такой предмет уже несет в себе некую неправду. Кто ощутил, что значит молиться перед неравнодушно написанной иконой, не встанет на колени перед иллюстрацией.

К сожалению, в последние годы иконопись порой приобретает уродливые формы: проучившись две недели на каких-то курсах, которые организуют в большом количестве и в России, и в западных странах, люди начинают писать иконы, причем не только для себя, но и для храмов. А ведь в иконе все очень тонко, сложно… Иконописцу необходимо серьезное профессиональное образование и честное отношение к своему делу. Настоящая икона приводит неверующих к Богу. Она человека воспитывает, образовывает…

— И помогает.

— Да.

— В какой технике вы работаете?

— Сейчас это энкаустика, восковая живопись, когда связующим веществом красок является растопленный воск. До этого мы с отцом освоили ряд других техник, и могу сказать, что и манера письма, и стиль, в котором создается икона, все это, как правило, определяется разнообразием художественных приемов.

— Кто-то еще в Беларуси пишет «восковые» иконы?

— Только мы с отцом. Энкаустика родом из Древней Греции. Она была основной техникой у иконописцев примерно до X века. Работать с воском сложно, но в результате образы обретают особую выразительность и долгую жизнь. Благодаря энкаустике до нас дошли некоторые древнейшие иконы VI века. Так, иконе Христа Пантократора в монастыре Святой Екатерины на Синае исполнилось 15 веков. Она в прекрасном состоянии.

— В России особенно почитают Андрея Рублева. А в Беларуси?

— Мы также почитаем преподобного Андрея и других святых иконописцев, просим их помощи. Из белорусских святых — особенно Евфросинию Полоцкую. Она переписывала книги, значит, владела искусством графики. Просветительская деятельность преподобной заключается еще и в том, что она пригласила из Константинополя мастеров, расписавших Спасо-Преображенский храм, заказала иконы. Византийские мастера следовали иконографической программе, которую составила сама преподобная. Одновременно они обучали местных мастеров, которые им помогали в росписи храма. Когда говорят, что расцвет белорусской иконы был в XVII и XVIII веках, в период унии, и только там нужно черпать вдохновение, это неправда. Белорусская иконопись — понятие значительно более широкое. Сохранившиеся в полоцком храме фрески свидетельствуют о расцвете иконописи на белорусских землях уже в XII веке. Это духовное послание Евфросинии Полоцкой потомкам.

— Три года назад состоялась поездка коллектива сотрудников агентства «Минск-Новости» в Спасо-Евфросиниевский монастырь в Полоцке. Мы увидели чудо из чудес — фрески Спасо-Преображенской церкви, их тогда реставрировали, раскрывая из-под поздних записей. Вы, Андрей, участвовали в восстановлении иконостаса той церкви. Ощущалась помощь преподобной Евфросинии Полоцкой?

— Без нее мы не смогли бы работать вообще. Духовная поддержка шла и от монастыря — от монахинь, игуменьи матушки Евдокии. Это очень важный момент: икону создают и иконописец, и заказчик. Молитвенное участие заказчика я всегда чувствую, мне тогда легче писать. Это вам скажет любой иконописец.

— Где в Минске и его окрестностях можно увидеть образы, написанные вами, помолиться у этих икон?

— Мы пишем в основном для приходов. Строятся новые церкви, восстанавливаются старые. Сейчас пишем с отцом иконы для храма Богоявления в Лошице, где находятся частицы мощей святых Петра и Февронии, покровителей семейного счастья, любви и верности. Иногда что-то делаем для других епархий. К примеру, написали икону Трех Виленских мучеников для молодежного братства в Молодечно. Виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий в Беларуси особо почитаемые святые. В их иконографии были некоторые неточности, в разные века мучеников по-разному изображали, эту неточность нам удалось устранить. Так художественный труд стал научным.

Бывает ли у современного иконописца отпуск? Если да, то какой? Последняя поездка Андрея Жарова, майская, была связана с выставкой белорусских икон в Ватикане. В Риме Андрей пробыл пять дней. После официальной программы отправился в свободный поиск. Составил маршрут, чтобы увидеть раннехристианские памятники: мозаики, фрески. Обошел два десятка базилик и храмов, в том числе закрытых для туристов. «Как же вы туда проникали?» — «Итальянский народ очень доброжелательный. Выходит монах. Я ему на английском объясняю, что пишу иконы, и он мне открывает дверь…» Андрей самостоятельно побывал в церкви Санта-Мария-Антиква, одной из самых древних в Европе, которая в марте открылась после тридцатилетней реставрации. Увидел и сфотографировал чудом сохранившиеся фрески VI–IX веков.

«…Позолоты лучами исколота мгла. Светлый лик не дает нам тревожиться. От иконы твоей лепестками тепла благодать ниспадает и множится…» Любую картину можно описать словами, но в отношении иконы сделать это очень трудно, разве только прибегнув к стихам. Иконы Андрея Жарова достойны самых высоких поэтических слов. И молитв…

Справочно

Андрей Жаров родился в Минске в 1980 году. Еще школьником помогал отцу расписывать иконостас Свято-Евфросиниевской церкви, входящей в храмовый комплекс в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (Минск). Учился в иконописной школе в Санкт-Петербурге и писал иконы для монастырей — Воскресенского Новодевичьего (Санкт-Петербург) и Покровского (Финляндия). Поступил на кафедру иконописи, в мастерскую протоиерея Николая Чернышева, в Православном Свято-Тихоновском университете (Москва). В 2013 году окончил университет с красным дипломом.

Иконы, написанные А. Жаровым, находятся в Беларуси, России, Финляндии, Польше и Молдове.

В Беларуси участвовал в воссоздании иконостасов Преображенской церкви (Полоцк), Преображенского храма (Заславль) и других. С 2001 года и по сей день трудится в Минской иконописной мастерской Павла Жарова. Член архитектурно-художественного совета при Минском Епархиальном управлении.

Источник: Агентство Минск-Новости